брат короля Петара — принц Томислав. Женат на Анне Дакийской, дальней родственнице нововизантийских Романовых. Имеют троих детей: Николу, Филиппа и Милицу.
— Прекрасно, — кивнул Столыпин. — Очень хорошо. Теперь вспомните ключевые аристократические династии. Начните с войны королей.
А вот это было уже немного сложнее.
Карагеоргиевичи и Обреновчи были двумя вечно конкурировавшими королевскими родами. Как я позже вычитал из истории, мое видение у Осколка было правдивым. Черный Георгий и Милан Обренович вместе сражались при Первом сербском восстании. Но Карагеоргию мешала популярность соратника, и тот дал приказ его отравить. Содеянное хотели скрыть, но не вышло.
Поэтому сводный брат Милана — Милош, который позже стал князем Сербии и дал имя минералке, решил отомстить. Не будучи родным Милану по крови, он взял себе фамилию Обренович, и это обновило род. Только обновило не в самом лучшем ключе.
Ибо Милош желал мести и осуществил ее. Карагеоргий был убит людьми Милоша.
— С этих пор началась борьба за власть между династиями Карагеоргиевичей и Обреновичей, продолжавшаяся более 100 лет, — заключил я, описав истоки конфликта.
А род Обреновичей вместо мучеников стал такими же грешниками. Впустил в себя разрушительную энергию, отравил силу. И в последующие годы Карагеоргиевичи и Обреновичи занимались тем, что свергали друг друга с трона. Иногда убивали. Ну а чем все это закончилось, известно. Карагеоргиевичи победили. Почти.
— Пусть вы и обладаете информацией в общих чертах, но принято. Придворные династии, ваше сиятельство.
А вот эту часть я ненавидел пуще всего прочего. Одно хорошо — Сербия маленькая, и аристократических родов там тоже куда меньше, чем в Империи. Итак, погнали.
— Ненадовичи, — вздохнул я. — Возведены в княжеское достоинство после Восстания.
— Хорошо. Еще.
— Миловановичи, Петровичи, Стойковичи...
— Это все новая аристократия, — отозвался Столыпин. — А старые рода?
Эх... Как же вы меня достали.
— Бранковичи, — сказал я. — Потомки старых царей, утратившие политическое влияние.
— Спорное утверждение.
— Вы поспорить хотите или чтобы я перечислил фамилии? — я начинал закипать.
Верица покачала головой, но ничего не сказала. И на том спасибо.
— Продолжайте, ваше сиятельство.
— Также к древним родам относятся Воиновичи и Балшичи. Еще известны Милорадовичи, Зоричи, Адамовичи, Черноевичи, Живковичи... Кроме этого, в Белграде ведет активную жизнь австро-венгерская аристократия, а также хорватские и черногорские дома. И, разумеется, есть представительство Османской империи. Теперь я могу спокойно выпить свой кофе?
Столыпин кивнул.
— Да, ваше сиятельство. Разумеется.
Ну спасибо! Кофе-то уже остыл. Я залпом выпил холодный напиток и уставился в окно. Мимо проплывали живописные пейзажи — холмы, поля, деревеньки в отдалении. Поезд несся с огромной скоростью — как «Сапсан», что гонял в моем мире между Москвой и Питером.
— Нужно начинать собираться, — взглянув на часы, сказал Столыпин. — Мы уже в Дакии. Через три часа будем в Букуреште.
Собственно, вот они, Балканы. Почти-почти...
Мне так не сообщили детали плана. Сейчас главное — добраться до Земуна, снять там какие-нибудь княжеские апартаменты и начать демонстративно прожигать деньги. Пока Столыпин будет осторожно дергать за ниточки своей агентуры, что должна была подготовить все необходимое на противоположном берегу реки Савы. И уже потом — Белград.
Я не понимал, к чему была эта сложность с Земуном. Как по мне, это вообще лишнее. Приехал сразу в Белград, поехал в Аранджеловац — а там разберемся. Но люди цесаревны предпочитали перестраховываться на каждом шагу, не считая нужным посвящать меня в детали. Это бесило.
Впрочем, кажется, настало время приоткрыть завесу тайны. Я не позволю вести себя на убой. Если они хотят моей помощи, пусть рассказывают все.
— Госпожа Добриевич, если мы закончили, не желаете ли вы пока собраться?
Да, стерва, это я так вежливо пытаюсь намекнуть тебе, чтобы ты убиралась из моего купе.
Судя по всему, намек дамочка поняла, и, гордо вздернув носик, удалилась. Столыпин заинтересованно на меня взглянул.
— Хотите поговорить наедине, ваше сиятельство?
— О да, — улыбнулся я. — Очень хочу.
Он не ожидал от меня такой прыти. Одним резким движением я сотворил заклинание «Плеть», но конфигурировал его так, чтобы оно не хлестало противника, а несколько раз обернулось вокруг атташе и сковало его тело.
— Что... Что вы творите? — Прошипел он.
Больно, знаю. «Плеть» — штука неприятная. Хорошо, что я все вспомнил.
— Заткнись и слушай меня внимательно, — я навис над столом, глядя Столыпину прямо в его небесно-синие вдохновенные глазки. — Сейчас ты расскажешь, зачем мы делаем крюк и останавливаемся в Земуне. Какого хрена мы вообще будем делать в стане врага?
— Агентура... Сбор данных. Господи, уберите эту штуку. Должен напомнить, что хоть я и ниже вас по титулу, но имею право